– Да, ничего не поделаешь. Так для порядка нужно, конечно, пожурить.
– Зато они очень дружные. Димка за Даньку всегда горой. Это дома он его дразнит, но за пределами семьи в обиду никогда не дает.
– А помните, как они забросили мяч к соседу, Димка полез доставать и шорты о забор распорол?
– Когда Данька решил, что его ротвейлер покусал, и быстренько с мобильника скорую вызвал? Как тут забудешь!
– Медработники наверняка в полном шоке были от их внешнего вида. У меня сердце из груди вывалилось, когда я хромающего Димку увидела. На лице грязь, на шортах кровь, руки оцарапаны по локти. Данька рядом завывает. Я понять ничего не могу. И пока я до них добегаю, скорая с сиренами подъезжает. С ума сойти просто!
– Я же говорю, гиперактивные дети, – покачивая головой, не поддержала общего веселья Нина Михайловна.
– Да, и самые лучшие, – заявила баба Шура безапелляционно.
После кормления Полинку пришлось прилично утомить, чтобы отправить спать. Стася и носила ее на руках по дому, и развлекала различными игрушками, и ползала вместе с ней по ковру. Дошли до песен, плясок и считалочек. Полинка выдержала даже чтение «Питера Пена» в компании притихших до неузнаваемости братьев. Уснула только к половине десятого. Зато, как надеялась Стася, уже до утра, не считая побудок на кормление.
Она помогала Димке и Даньке собирать игрушки по гостиной, когда раздался звонок домофона. Широкая ухмылка Димки Прохорова занимала практически весь экран.
– Вечер добрый, принцесса. Открывай. Прибыл твой верный гонец с гостинцами и хорошими вестями.
– Когда ты уже повзрослеешь, Дима? – пробормотала Стася, открывая дверь.
И замерла.
– Ты выдыхай, принцесса, – засмеялся Егор.
Стася вместо этого завизжала, когда он подхватил ее на руки, подбросил вверх и, закинув на плечо, внес в дом. По дому разлетелись писк и смех. На шум выбежали дети и облепили отца, радостно выкрикивая «ура», «круто» и бесчисленное «папа-папа».
– С папой мама ведет себя как маленькая, – смеясь, переговаривались Данька с Димкой.
– Ага, ее даже не беспокоит, что папа не вымыл руки с улицы.
– Он ее только что укусил за шею.
– И лизнул.
Опасаясь дальнейших замечаний со стороны наблюдательных сыновей, Аравин отпустил жену на ноги и, наконец, крепко их обнял. На долгое мгновение застыл, вдыхая их запахи и впитывая тепло. А после побросал «выше мамы», как они потребовали, и вручил подарки. Мальчишки наперебой рассказывали самые важные для них новости касательно учебы и спортивной секции. Егор хвалил и комментировал то, что они говорили. Обещал, что с завтрашнего дня продолжит сам с ними заниматься боксом. Хотя для всех это было и так очевидно.
Стася же не могла на Егора насмотреться. Видела его глаза и улыбку, а внутри все горело от восторга и радости. Кровь густой стала, наполнила тело тяжестью. Горло забили эмоции, которые не смогла бы высказать, даже если бы потребовалось.
– Я на минуту, – напомнил о себе Прохоров. – Только поздороваться и… Знаешь, Аравина, вот, – вручил ей белый конверт.
– Бляха-муха, – не сдержалась Стася, увидев пригласительный. – Дима! Ты женишься? Не может быть!
Прохоров с несвойственным ему смущением засмеялся и отвел взгляд в сторону.
– Почему это? Пришла и моя пора.
– Лучше и не скажешь, Димка, – все еще изумленно разглядывала его Стася. – Ну… Я очень рада! Правда. Прям очень! Поздравляю!
– Спасибо.
– А с избранницей мы познакомимся до свадьбы?
– Обязательно. Кое-какие дела утрясу по приезду, и завалим к вам в гости. Или вы к нам.
– Лучше вы к нам. А то нас много.
– Договорились.
Когда Прохоров отчалил на встречу со своей будущей женой, Аравин уложил сопротивляющихся Димку с Данькой в кровати, перекинулся парой фраз с бабулями и отправился, наконец, в их со Стасей комнату.
Она сидела перед туалетным столиком с баночкой какого-то крема.
– Ничем не мажься сегодня, принцесса, – остановил ее. – Я в душ.
А Стася так и застыла, глядя ему вслед. Под кожей жгучее тепло разлилось от этого посыла. От взгляда Егора. От самого его голоса.
Говорят, любовь слепа. Ничего подобного. Она Аравина, каждую часть его лица и тела, визуально боготворила. Посмотрела и потерялась.
Дрожащей рукой отставила крем, еще раз глянула на свое отражение. Попыталась собраться с мыслями. Приличными мыслями.
Поднявшись, проверила радио-няню. Поправила одеяло на кровати. Вынесла в гардеробную брошенную Егором на ходу сумку. Решила, что завтра разберет ее, сегодня совершенно не было на то настроя. Да и времени…
Думала, что в ее возрасте уже невозможно волноваться сильнее. Но когда в душе перестала литься вода, уровень мандража взлетел выше крыши. Застыла посреди комнаты, в ожидании Егора.
Он вышел, заправляя на боку обернутое вокруг бедер полотенце.
